Приведение в действие ядерного оружия летом 1945 года породило планетарные новые технополитические риски, угрозы и ожидания человечества, тем самым, изменив масштаб его существования. Реальность этих изменений была зафиксирована и удостоверена с помощью фотографий, включенных в секретные отчеты физиков, рапорты военных, репортажи журналистов, потаенные архивы выживших в Хиросиме и альбомы ядерных туристов, глазеющих на испытания в Неваде из Лас-Вегаса. Снимки и фотоаппаратура раз за разом становились одним из ключевых узлов материальных установок – термин, введенный Карэн Барад для описания лабораторных ансамблей устройств, технологий, практических действий, дискурсов, акторов, которые в процессе измерения изменяют границы объектов, состояния тел, позиции субъектов и конфигурации институциональных сред (Barad 2007), – производящих и ядерный взрыв в его осязаемой значимости, и рефигурации ядерного воображения. Поскольку на всех этапах истории ядерных испытаний в трех средах взрыв оставался радикальным пограничным объектом, вокруг которого группировались самые разные, порой абсолютно не совместные ядерные сообщества, неудивительно, что режимы фотофиксации, архивирования и экспонирования таких фотографий различались.

Опираясь на рассекреченную научно-техническую документацию, воспоминания участников испытаний и кураторов ядерных (фото)архивов – публичных, ведомственных, личных – мы опишем, как в США и СССР собирались и функционировали две принципиально разные материальные установки, позволяющие определять ядерный взрыв и век фотографически. Экспертная установка, которая активировалась с помощью аппаратуры, разработанной специально для скоростной съемки быстропротекающих процессов и защищенной от разрушающих воздействий радиации (эффекта вуализирования и т.д.), была нацелена на расширение области оптического бессознательного. Тогда как публичная материальная установка определяла масштаб и интенсивность трансгрессивного события для новых публик, осознающих себя перед лицом ядерного возвышенного и определяющих – этически, политически, технологически, экологически – свою дистанцию до него.

Галина Орлова работает в Школе исторических наук НИУ ВШЭ и специализируется на изучении советской ядерной культуры, технополитической истории ядерной науки и технологий в СССР, ядерной этнографии, визуальных и культурных исследованиях, gaorlova@hse.ru

Василиса Лукьянычева учится в магистратуре «История современного мира» Школы исторических наук НИУ ВШЭ, изучает американскую историю фотографии, визуальные исследования, историю ядерной культуры и исследования травмы, vslukyanycheva@edu.hse.ru